Отд.оттиск Географических Известий Петерманнса. – Вильна, 1943. – № ¾. – с.100-101 (пер.с немецкого).

Редкий случай, когда мы обращаемся к статье, вышедшей 70 лет назад, ещё во время Второй мировой войны. Но она интересна тем, что подводит итог ряда работ по национально-религиозной идентификации крымских караимов и ставит точку в этом вопросе. Фактически он был решён ещё до начала войны. Но в силу разных обстоятельств, включая доносы на оккупированных территориях на караимский народ в Крыму, Галиции, Литве, Германии, Франции, немцы провели в местах традиционного проживания крымских караимов дополнительные экспедиционные и другие исследования. Среди них работы Карасека в Крыму, Штейнигера в Литве (результаты его исследований были опубликованы в Литве тоже в 1943 г.) и т.д. К разряду этих работ относится и рассматриваемая статья.

В начале статьи автор предупреждает, что речь идёт о тюрко-татарском народе, рассказывает об их светско-духовной организации, занятиях, существенным значении сельского хозяйства с остатками элементов кочевой жизни. Пишет: «Бросаются в глаза турецко-татарские черты и у мужчин, и у женщин». Отмечает своеобразие обрядов, обычаев и традиций и приверженность к ним, например, в одежде. Пишет, что речь идёт о народе, который имеет самобытные культуру, язык и религию. Пишет, как караимы оказались в Литве, где стали использоваться Великим Литовским князем Витовтом «как стражи границ» «потому что были хорошими оружейниками и проявляли в бою храбрость – элита тех караимов составляла дворцовую гвардию Великих князей». Караимы были поселены в непосредственной близости от резиденции князя». «Получили особые привилегии». По автору «Крымские караимы поставляли царской армии много офицеров… Это всё не было бы возможно, если бы караимы были еврейского происхождения… в царской армии даже потомки евреев-выкрестов вплоть до 3-го поколения не могли стать офицерами. Следует упомянуть, что караимская вера встречалась и среди запорожских казаков».

Особое внимание автор уделяет старо-тюркскому языку караимов, пишет, что он «близок к языку «Кодекс куманикус». Родство с тюркским языком подтверждает тем, что «Когда Кемаль Ататюрк после введения в турецкий язык латинского алфавита, инициировал очищение турецкого языка от чуждых слов, происходящих преимущественно с арабского и персидского, было введено в турецкий язык 330 караимских слов».

Большое внимание автор уделяет самобытной и самостоятельной караимской вере, пишет, что караизм «стоит близко к исламу и христианству по многим понятиям», что «основатели караизма жили уже во времена Христа в Палестине». Приводит ссылку на жившего в эмиграции митрополита Евлогия, что «Ортодоксальная церковь всегда считала караимскую веру отдельной и не отождествляла ее с еврейской религией. Караимская религия исповедует Ветхий Завет вместе с десятью заповедями, которые в других монотеистических религиях, например, магометанской, были приняты. Караимское учение признает Иисуса Христа и Магомета пророками».

Автор делает вывод, что крымских караимов следует считать «потомками господствовавших когда-то в Крыму хазар». «Принадлежат они к турецко /тюрко/ татарским народам».

Кирриннис пришёл к тем же выводам в части тюркской идентификации крымских караимов, что и экспедиция проф. К.Джинни (1936), и Министерство внутренних дел Рейха (Распоряжение от 1938) и ряд крупных ученых.

А. Максимук