Когда говорят о памятниках и кладбищах, часто употребляют выражения «связь времён», «историческая память», «быстротечность», «бег времени». Окруженные мифами, легендами, почитанием, или суеверным страхом, они иногда становятся единственными материальными свидетелями прошлого. Древние надгробия существуют в настоящем и, возможно, сохранятся в будущем. Судьбы «камней памяти» и современных архитектурных сооружений зачастую связаны. Об использовании надгробий городских некрополей в постройках Симферополя, Феодосии и других крымских городов написано немало. Та же участь постигла и памятники родового кладбища крымских караимов (караев) Балта Тиймэз у крепости Чуфут-Кале под Бахчисараем.

Многие представители этого народа хотели быть упокоены в священном для них месте. Здесь хоронили караев из Вильно (Литва), Ялты, Одессы и т. д. Иногда умершему на чужбине ставили безмогильный «йолджы таш» – «камень путнику». До середины XIX в. памятники были из известняка, потом зажиточные семьи стали устанавливать массивные надгробия нетрадиционных форм из мрамора, лабрадорита, гранита, габбро и других дорогих привозных пород камня. На фотографиях начала ХХ века такие памятники (в основном стелы) резко выделяются на фоне остальных. В наше время, по оценкам М. Я. Дубинского, внука последнего газзана (священника) Кале, и Г. М. Шембелева, жившего неподалёку в Успенском монастыре, таких памятников сохранилось 3-5 %. Большинство из сохранившихся разрушены, разбиты, скинуты с постаментов, сдвинуты с места, перевёрнуты. Куда же увезли «камни памяти»? Кто и когда разрешил разграбление памятника национального значения[1]?

Ш. Сеитумеров – научный сотрудник Бахчисарайского заповедника, собиравший сведения об исторических объектах Бахчисарая и окрестностей, сообщил, что в Государственном архиве в АР Крым находится докладная записка архитектора отдела охраны памятников О. И. Базилевой начальнику Управления по делам архитектуры при СНК Крымской АССР от 23 июня 1945 г. В документе говорится, что в Бахчисарайский Торгплодоовощтрест от СНК Крыма поступило разрешение на разборку всех памятников кладбищ нацменьшинств города, за исключением некрополя Ханского дворца. К тому времени райзаготконтора решила сдать камень с кладбища Эски-Юрта. О. И. Базилева сообщала, что «это кладбище VIII в. находится в списке архитектурных памятников, состоящих под защитой государства», и просила «приостановить разборку старинного кладбища» и заняться его охраной от разрушения. Дальнейшие попытки Ш. Сеитумерова разыскать какой-либо документ СНК об этих событиях были безуспешны. Кладбище Эски-Юрта перестало существовать. Лишь некоторые памятники сохранились и находятся в Бахчисарайском заповеднике (в т. ч. на Ханском кладбище).

Вероятнее всего, это распоряжение (разрешение) СНК имело отношение и к памятникам Балта Тиймэз. Но активные действия по его разборке начались позже, возможно, из-за того, что в первую очередь планировали разобрать всё, имеющее отношение к депортированным крымским татарам, грекам, армянам, болгарам (1944) и  немцам (1941); караимское кладбище располагалось дальше и вывоз надгробий был затруднён; и до 1958 г. кладбище было действующим.

За год после запрета хоронить на Балта Тиймэз были разобраны и вывезены стены некрополя. Я. А. Дубинский (сотрудник музея пещерных городов, сын последнего газзана Кале, живший там до 1942 г.) в своём письме Академии наук СССР (1958) писал, что древнее караимское кладбище находится под угрозой полного разграбления, и сетовал, что во время гражданской войны и гитлеровской оккупации ни один камень не был тронут, а «в мирное время разрушаются ценные для истории памятники». Об этом рассказывал его сын М. Я. Дубинский и Г. М. Шембелев. Сем. Мих. Шапшал сообщал, что надгробия кладбища  использовались в основном на распилку (на облицовку и таблички памятников из цемента и бетона). Иногда кладбищенским памятникам находили другое применение. Так, постамент скульптуры Ленина в Бахчисарае был сооружён из фрагмента памятника Аге. Схожие сведения были получены автором и Ш. Сеитумеровым о памятнике партизанам с. Шелковичное (бывш. Коуш) от Г. М. Шембелева и от бывшего смотрителя Кале М. А. Дубинского. Об этом пишет и сестра последнего В. А. Дубинская: «Как-то местный совет выделил деньги на памятник партизанам, деньги пропили (так говорят). Вандалы пригнали кран и машину, хотели взять памятник с кладбища и поставить партизанам, они поднимали памятник, он падал, ломался, тогда брались за другой, и с другими памятниками то же случалось, так они не воспользовались, варвары, а бед наделали».

Подобную ситуацию излагает В. Поляков в статье об изготовлении памятника «Партизанская шапка». Якобы первоначально для создания монумента партизанам хотели использовать надгробия караимского кладбища, для вывоза которых использовали автокран и грузовик. Его разоблачает В. Гуркович, ссылаясь на письмо и. о. генерального директора КРУ «Бахчисарайский историко-культурный заповедник» Т. А. Бобровской: «Въезд на кладбище автокрана невозможен. Основание: Высота каменной арки ворот от уровня земли до замкового камня составляет 2,5 м. Высота самого малого автокрана 1960-х годов КС 0561А на базе ГАЗ-51 в транспортном положении составляет 3,3 м». Такое утверждение не соответствует действительности. Подъезд на кладбище техники возможен с противоположной стороны. Этому неоднократно были свидетелями члены Ассоциации крымских караимов «Крымкарайлар», препятствовавшие вывозу памятников с кладбища в 1990-е и 2000-е годы и видевшие вывоз спиленных деревьев некрополя на грузовиках.

Автор совместно с доктором геолого-минералогических наук Полкановым Ю. А. осмотрели памятник партизанам в с. Шелковичное. На сайте Комитета по охране культурного наследия АРК он числится под № 769-АР как «Братская могила партизан, 1941-1944 гг.», сооружен в 1963 г., на землях запаса Верхнереченского с/с, в 14 км на юго-восток от с. Синапное. Поставлен на учёт в Государственный реестр недвижимых памятников Украины Приказом Министерства культуры Украины от 31.07.2012 № 814. Охранная зона в пределах ограды утверждена решением Крымского облисполкома от 15.01.1980 № 16.

Памятник состоит из двух бетонных (цементных) нижних блоков, четырёх блоков лабрадорита, двух мраморных досок и навершия – звезды. Общий размер монумента более трёх метров (без нижних бетонных блоков). Памятник симметричен. Небольшой рамочный орнамент первого и третьего сверху блоков говорит, где лицевая и тыльная стороны. Их ориентировка нарушена в третьем сверху блоке – лицевая часть развёрнута вбок. Все три рамки третьего блока, где, возможно, была надпись зацементированы. Зацементировано и украшено звездой овальное углубление первого блока. На лицевой стороне третьего блока и у подножия памятника прикреплены покрашенные в белый цвет впереди и серебристый по бокам мраморные доски с надписями. Судя по всему, они тоже вторичного использования.

Разновидность лабрадорита описываемого памятника – достаточно редкая в Крыму горная порода, и известна нам лишь среди памятников родового караимского кладбища Балта Тиймэз, которые были изготовлены в конце XIX – начале ХХ вв. По свидетельству очевидцев камень доставляли с Волыни (Житомирская обл.) богатые люди. В Российской империи подобный лабрадорит добывали только там. Основные места добычи лабрадорита за рубежом – в Америке (п-ов Лабрадор, Канада, Мадагаскар). Главный минерал горной породы – лабрадор (группа натриевых полевых шпатов). Лабрадорит относится к глубинным магматическим породам группы анортозита.

Камень памятника – мелко- до крупнокристаллического: серый – до чёрного, с коричневато-оранжевым оттенком, придающим породе особую привлекательность и своеобразие. Лабрадорит на 90% сложен лабрадором и близкими к нему членами альбит-анортитового непрерывного по химическому составу ряда. На общем фоне хорошо заметны иризирующие «глазки» размером до нескольких см с радужной окраской преимущественно в сине-голубых, реже в жёлто-оранжевых тонах. На неправильных и таблитчатых кристаллах лабрадора заметны зональность, поликристаллические двойники. Второстепенные минералы – пироксены. Заметен биотит. Характерно наличие ильменита, особенно в верхней части стелы. Ильменит на Волыни является основным источником титана коренных руд этого элемента. В нашем случае ильменита до первых процентов. Он хорошо виден на полированной поверхности памятника и легко отличается металлическим блеском. Размер зёрен ильменита достигает сантиметра и более. Основные акцессорные минералы лабрадорита – апатит и циркон микроскопических размеров. Полный аналог описываемого камня с соответствующими размерами сохраняется на Балта Тиймэз в виде оставшегося не вывезенным фрагмента памятника в северо-западной части верхней дороги некрополя недалеко от остатков стены. Это даёт право утверждать, что памятник партизанам с. Шелковичное изготовлен с использованием «камней памяти» караимского некрополя.

Вблизи от вышеописанного монумента партизанам высится памятник жителям Коуша разных национальностей, погибшим во время Великой Отечественной войны. В «Голосе Крыма» за 1 апреля 2011 г. мы нашли информацию, что жители села Коуш (в. т.ч. ветераны партизанского движения Р. Сеитбекиров, М. Бекиров, Я. Мустафаев, С. Шамратова, С. Ниметуллаев, С. Амзаев, участница войны С. Сеитбекирова, филолог С. Усеинов и др.) намерены установить в родном селе памятник односельчанам, погибшим в годы войны. Они смогли это осуществить в 2013 г. На двух тёмных досках монумента указаны краткие сведения о селе и его жителях. Приведён скорбный список. Этот строгий, гармоничный, трогательный памятник, к сожалению, уже разрушен. В двух вазах у памятных досок чьей-то неравнодушной рукой сооружены букеты из шиповника. А рядом лежат две разбитые плиты.

То, что красть и разрушать памятники плохо, несомненно. Общеизвестно, что государство гарантирует памятникам истории и культуры охрану. Но ряд вопросов остались без ответов: Почему древнее караимское кладбище подвергалось разграблению? Как быть с чувствами целого народа, для кого этот памятник является сакральным? Хорошо, или плохо использовать старые надгробия для сооружения новых, и стоит ли спросить разрешение наследников? Дать оценку событиям полувековой давности и происходящему сейчас необходимо, чтобы знать, как поступать в дальнейшем, сохраняя мир, спокойствие и уважение. Не предпочтительнее ли достойное неформальное почитание памяти односельчан неравнодушными коушцами?