В северо-восточной части нижнего плато, под голубым небом, смотрит на бегающие облака огромная карстовая воронка,  ее крутые склоны  переходят в отвесные стены чудовищной пропасти. Это и есть Бездонный колодец. Множество слухов и легенд известно о нем. Говорят о несметных сокровищах, спущенных бывшими владыками, чтобы ценности не достались врагам; об оружии, спрятанном бандитами до лучших времен. Крымские татары рассказывают о дэвах и прочей нечисти, живущих в его глубинах. Мы, еще школьники, с другом Юрой Шутовым в 1951г. сбросили в колодец несколько боевых мин, найденных нами на краю плато (память войны). Ожидали взрыва – но он не последовал – мины оказались без взрывателей.

1975 год, Чатырдаг, Ю. Полканов слева

Вместе со своим отцом, а потом один и с друзьями я часто поднимался на плато. Мой отец, Александр Иванович, знаток Крыма, много рассказывал о чудесах и редкостях края, в том числе о Топсюс-Хосар. От отца я заразился мечтой – побывать на дне пропасти.

В июне 1959 года по «ишачке» (тропа от Перевального) я поднялся на нижнее плато, подошел к Топсюс-Хосару. Одуряюще пахли яйлинские травы. У воронки толпилось несколько человек. Как оказалось, это были сотрудники Крымской астрофизической обсерватории (КрАО), они готовили снаряжение для спуска в колодец. Я оказался  случайно рядом и подошел к ребятам. К тому времени я уже был инженером-геологом, работал в научном институте минералогических ресурсов (ИМР) и имел некоторый опыт спуска в карстовые пещеры.

С удивлением рассматривал я снаряжение астрономов. Лестницы и страховка были из обычных бельевых веревок. У меня надежность снаряжения вызывала большое сомнение. Но отговорить ребят от рискованной затеи не удалось, но принять меня в их компанию я напросился. Ее составляли А. Брунс, Ю. Ефимов, Ю. Нешпор, Н. Шаховской  и примкнувший кним Ю.Полканов из ИМРа (Института минеральных ресурсов).

Распределили роли, навесили снаряжение. Опустились, насколько смогли. До дна не хватило снаряжения метров на 70. На этом первый штурм закончился. К счастью, без аварий и каких либо неприятностей.

Неудача не обескуражила. Решили спуск повторить. Нужно было добыть снаряжение привлечь геологов ИМРа, профессионально изучавших карстовые полости. Кстати, один из руководителей карстовыми исследованиями в середине пятидесятых годов предложил группе воздушных акробатов симферопольского цирка спуститься в Топсюс-Хосар. Те приехали, посмотрели и вежливо отказались.

Я координировал общие усилия, как работник ИМРа и близко знакомый со спелеологами Симферополя, к тому времени создавшими первую в Крыму спелеологическую секцию.

Меня горячо поддержали заведующий отделом гидрогеологии и карста ИМР Б.Н. Иванов (легендарный дядя Боря) и начальник шахтного отряда Виктор Дублянский. В составе карстовой экспедиции (создана в ИМРе АН СССР). Они обещали помочь снаряжением, транспортом, людьми, обеспечить научным сопровождением. В совместную штурмовую группу вошли участники июньской акции и симферопольцы В. Дублянский, К. Аверкиев и несколько других энтузиастов.

В конце августа 1959 г. участники штурма прибыли рано утром в село Перевальное (Ангару). По «ишачке» подняли к Бездонному лестницы с деревянными ступенями (150 м). Эти лестницы изготавливали в подвалах ИМРа – через просверленные отверстия в деревянных планках пропускали электрокабель, и каждую планку закрепляли лейкопластырем или изолентой.

Кроме лестницы на электрокабеле была еще жуткая лестница длиной 30 м, где вместо кабеля использовался капроновый шнур. Для страховки у нас было 200 м того же капронового шнура, каски, обвязки из плоских шелковых строп грузового парашюта.

Спускались с нависшего над пропастью уступа в трещине борта нижней и большой карстовой воронки над колодцем (примерно в 20 м ниже поверхности земли). Лестницы доставили к уступу вдоль натянутой для страховки веревки от дерева на краю воронки, и спустили с уступа, откуда вели  стартовую страховку. Затем, после перестегивания, спуск страховали с крутого уступа с фирном на глубине около 65 м. Наметили и следовали плану спуска и страховки. Позже его нарушили. Я, например, на нижней страховке с уступа провел 6 часов без замены, пока не плюнул, и не спустился самостоятельно, без всякой страховки (хотя должен был спускаться четвертым, а не шестым). На дне пропасти побывали все участники штурма, находясь внизу разное время в зависимости от поставленной задачи. В эту экспедицию нам удалось сделать первые топографические планы полости, замерить морфологические параметры, взять анализ на коренную породу и заполнитель. Полученные результаты позже вошли в отчеты и научные статьи. Первая вышла в «Трудах комплексной карстовой экспедиции АН УССР» (Киев, 1963) - «Геологические и минералогические особенности шахты Бездонной». В коренном известняке и заполнителе полости определены около 20-ти минералов. В карстовом известняке в Крыму впервые найдены флюорит, тонковолокнистый кальцит. В небольшой нише на глубине 100 м встречен пещерный жемчуг (до 10 мм в поперечнике).

Палатка спелеодогов в пещере

Глубина шахты от поверхности составляла 163 м. На тот период это был всесоюзный рекорд (сейчас глубина полости, после ряда экспедиций достигла 195 м).

Особые замечания: страховочный шнур с карабином иногда попадал между ступеньками лестницы, что вынуждало перестегивать страховку на лестнице. Это нарушало технику безопасности, увеличивало риск спуска. Лестницы предварительно не проверили под нагрузкой. При работе с ними несколько плохо закрепленных ступеней под ногами съехали вниз по кабелю. Это стало неожиданностью и потребовало лишних усилий при подъеме и спуске.

Парадоксально, но астрономы, исследователи Неба, инициировали исследовали глубин Земли.

Три участника описанного штурма в дальнейшем доктора наук и отраслевые академики, три – кандидаты, почти все – изобретатели. Польза спелеологии в подготовке научных кадров – очевидна (шутка).

Ю. Полканов.